Деньги — это инструмент для торговли человеческим временем. Центральные банки, современные хозяева денег, используют его как оружие, чтобы красть время своих граждан и навязывать им неравное распределение богатств. История показывает, что коррупция денежных систем приводит к моральному разложению, социальному коллапсу и рабству. Поскольку соблазн манипулировать деньгами всегда оказывался слишком большим, чтобы человек мог перед ним устоять, единственным противоядием от этого являются деньги, защищенные от подобного вмешательства — Биткоин.

Фальсификаторы денег = рабовладельцы

 «Знание делает человека неспособным быть рабом», — Фредерик Дуглас.

В древней Западной Африке на протяжении многих веков в качестве денег использовались бусы «аггри», небольшие декоративные стеклянные бусины. Эти бусины неясного происхождения служили средством передачи богатства между людьми в торговле (как деньги) и между поколениями (как приданое или фамильные драгоценности). Когда в XVI веке в Африке появились европейцы, они быстро поняли, что бусы аггри высоко ценятся местными жителями. Поскольку стекольные технологии в Африке в то время были примитивными, изготовить такие бусы было непросто, и потому они были надежно дефицитными по отношению к другим товарам — это денежное свойство поддерживало их рыночную стоимость.

В Европе технология производства стекла была намного более развитой и позволяла дешево производить поддельные бусины, практически идентичные африканским аггри. Пользуясь открывшейся им экономической возможностью, европейцы вскоре начали организовывать экспедиции в Западную Африку, перевозя в огромных количествах практически неотличимые от африканских бусы, изготовленные в стекольных мастерских Европы. Эта схема была одной из первых масштабных операций по подделке денег в мире. То, что последовало за этим безобидным на первый взгляд экспортом стеклянных бус, было многолетним разграблением африканских богатств, природных ресурсов и, в конечном счете, человеческого времени.

Трюмы многих европейских кораблей, прибывавших к берегам Африки, были доверху набиты стеклянными бусами, и местные жители охотно обменивали свои тяжким трудом заработанные активы на то, что они принимали за драгоценные бусы аггри. Десятилетиями европейцы грабили африканцев, вывозя реальные активы в обмен на фальшивые бусы. Этот медленный криминальный эпизод искалечил африканское общество на века вперед. Позже бусы аггри еще стали называть «рабскими», поскольку некоторые из обнищавших и отчаявшихся африканцев в итоге вынуждены были продавать себя или других в рабство европейским узурпаторам. Рабские бусы — одна из многих денежных систем в истории, используемых фальшивомонетчиками как оружие, — стали важным инструментом многовековой трансатлантической работорговли.

По жестокой иронии истории, корабли, прибывавшие в Африку с трюмами, набитыми (поддельными) бусами аггри, позже отправлялись к европейским и американским берегам с драгоценным человеческим грузом. Бесчеловечные и непростительно педантичные хозяева этих невольничих судов набивали трюмы рабами так же плотно, как до того стеклянными бусами, использовавшимися для их покупки.

К сожалению, это разграбление богатств не было единичным историческим эпизодом. Еще одной формой денег, использовавшейся в древней Африке, были полоски ткани, хорошо зарекомендовавшие себя в качестве средства расчетов за столетия торговли с прибывавшими с севера мусульманами. Местные африканские племена вскоре начали производить такие полоски ткани, в просторечии известные как «пáнос» (panos), однако были вытеснены португальцами, использовавшими более эффективные методы производства. За этим последовало установление извращенного экономического соглашения, в рамках которого португальцы использовали пáнос для покупки африканских рабов, которых затем заставляли работать на производстве тех самых полос ткани, через которые и была украдена их свобода. Как описывал эти ужасные торговые отношения шотландский историк Кристофер Файф,

«Некоторые из рабов были ткачами по профессии и ткали из хлопка деревенские ткани — так же, как они это делали на материке. Были введены новые сложные узоры североафриканского типа, и с середины XVI столетия пáнос [полосы ткани] из Кабо-Верде регулярно экспортировались в Гвинею, где обменивались на рабов».

Привлеченные практически неограниченным потенциалом прибыли, португальские производители пáнос вскоре создали спонсируемую государством монополию под названием Grão-Pará e Maranhão, санкционировавшую хранение и торговые операции для всех финансовых потоков, деноминированных в пáнос. Эта компания навязала использование пáнос для уплаты налогов, заключения контрактов на работорговлю и найма солдат. Приводя только один подобный неслучайный пример из сегодняшнего дня, это напоминает, как правительство США навязывает использование доллара для сбора налогов, в качестве платежного средства, в качестве номинальной валюты для контрактов на нефть (современное энергетическое рабство) и в качестве международной резервной валюты, обеспечивая для себя и своей валюты непомерные привилегии.

События, поразительным образом напоминающие истории с бусами аггри и пáнос, разыгрываются сегодня во всей мировой экономике: доллар США в вашем кармане, который стоил вам так дорого, только недавно был массово произведен американским правительством буквально «из ничего» одним нажатием кнопки. Точно так же, как европейцы, имевшие доступ к превосходной технологии производства стекла, которая давала им возможность подделывать деньги по низкой себестоимости, или португальцы, монополизировавшие производство пáнос, центральные банки обладают эксклюзивной привилегией производить деньги с практически нулевой себестоимостью, что позволяет им по собственному усмотрению изымать благосостояние у всех пользователей долларов. Хоть и не так очевидно и откровенно жестоко, но центральные банки сегодня используют те же методы отъема, что и коварные европейцы против ничего не подозревавших африканцев когда-то.

Истории с бусами аггри и пáнос содержат важные уроки для обществ, страдающих сегодня от центральных банков: те, кто монополизирует производство денег, де-факто превращаются в предприятия по подделке денег, навсегда крадущими человеческий труд. Когда силы свободного рынка становятся объектом манипуляций, производители приобретают асимметричную способность устанавливать цены без учета предпочтений потребителей, тем самым превращая экономические демократии в диктатуры, а свободу — в тиранию. В отношении денег это означает, что монополисты получают возможность приобретать на рынке человеческое время (или рабочую силу) по несправедливой цене. Иначе говоря, денежные монополисты обладают возможностью красть человеческое время, и эта власть фактически приравнивает их к рабовладельцам.

Поддельные бусы аггри и пáнос были оружием, использовавшимся для приобретения человеческого времени по несправедливой цене; эти действия привели к прямой краже 12,5 млн человеческих жизней между 1501 и 1806 годами (и косвенной краже их потомства). Трансатлантическая работорговля была медленным холокостом африканцев; около 2 миллионов человек погибли на печально известном «Среднем пути» (маршрут работорговли из Африки в Вест-Индию), а те, кто выжил, провели остаток своей жизни, трудясь или рожая детей с тем, чтобы пополнить запасы своего рабовладельца. Если попытаться оценить это зверство с экономической точки зрения (без учета тех, кто уже родился в рабстве), то, исходя из предположения, что средний раб мог бы работать 5000 часов в год в течение 40 лет, общее количество украденного времени ошеломляет — более 2,5 трлн (2.500.000.000.000) часов, или 6,8 млрд украденных часов в год в течение 365 лет (источник).

Трансатлантическая была искажением здорового экономического порядка — столь же ужасным, сколь гигантским; если бы монополии по производству денег столкнулись со свободной рыночной конкуренцией, этот ужас человеческой истории не мог бы достичь таких колоссальных масштабов. В условиях (ненасильственной) рыночной конкуренции действия производителей определяются предпочтениями потребителей: динамикой, которая стимулирует установление оптимальных цен и технологические инновации. В отсутствие этой ответственности перед потребителями производители имеют стимул делать все необходимое — вплоть до насильственного принуждения — для расширения своей доли. Просто давление свободного рынка заставляет людей быть честными, и таким образом структуры рынков и моральность общества оказываются взаимно переплетены.

Рынки, суверенитет и моральность

«Чтобы быть моральным, поступок должен быть свободным», — Мюррей Ньютон Ротбард.

Конкуренция — это естественный процесс открытия: в спорте именно так мы узнаем, какая команда более компетентна в каждой отдельной игре; многократное состязание на протяжении всего игрового сезона — это то, как мы узнаем, какая команда сильнее в целом. На свободных рынках конкуренция — это совокупность игр, в которые играют, чтобы обнаружить «удовлетворение потребностей»: каждый предприниматель делает свои «ставки» (инвестиции капитала, денег и времени), пытаясь доказать своим конкурентам, что те занимают на рынке ошибочную позицию, через предложение лучших, более быстрых или дешевых решений проблем их клиентов. Рыночная конкуренция — это катализатор честного труда и подлинного прогресса на благо цивилизации. Как говорили американские прагматики: «истина — конец исследования»; в этом смысле свободный рынок можно рассматривать как установку на непрерывное исследование, целью которого является приближение к истине. Идеи, порождаемые конкуренцией, которые выдерживают постоянное давление связанного с ней предпринимательского любопытства, становятся нашими наилучшими приближениями к истине. Как сказал Уильям Джеймс,

«Любая идея, на которую мы можем опереться … любая идея, которая успешно переносит нас из одной части нашего опыта в другую, успешно связывая вещи, работая надежно, экономя труд… Любая такая идея является истинной лишь для многих, лишь до сих пор, лишь опосредованно».

С прагматической точки зрения истина трудно отделима от того, что является наиболее полезным. На форумах свободного обмена истина генерируется в форме точных цен, полезных инструментов и личной доблести. Цены динамически выражают совпадения участников рынка по относительным курсовым коэффициентам — производным бесчисленных торговых решений во времени. Инструмент с наибольшей полезностью — это результат применения самых точных и передовых знаний человечества для решения конкретной проблемы. Иными словами, когда предприниматели экспериментальным путем исследуют природу реальности, инструменты, которые они производят — как и структура знаний, с помощью которой эти инструменты сконфигурированы — адаптируются под предпочтения клиентов до тех пор, пока одно или несколько наиболее успешных решений не станут доминирующими на рынке. Доблесть и конкурентоспособность — черты характера, присущие успешным предпринимателям, которые умудряются выживать в условиях постоянного экономического давления и неся личную ответственность за получение прибыли. Эта функция поиска истины на свободных рынках, по сути, является итеративной: цены, инструменты и добродетели постоянно меняются в соответствии с рыночными условиями.

«Баллы», зарабатываемые в рыночных играх открытия и приближения к истине, деноминированы в деньгах — инструменте, используемом для расчетов, ведения переговоров и наиболее эффективного исполнения сделок. Рыночная конкуренция — это процесс, поддерживающий честность производителей. Когда конкуренция подавляется — через принуждение или прямое насилие, как это происходит в рамках «законных монополий», — истина искажается, и это выливается в неточные цены, некачественные инструменты и индивидуальную безнравственность участников такого общества. С точки зрения производства денег, монополизация означает, что нечестные производители превращаются в фальшивомонетчиков и получают [построенную на обмане и насилии] власть над человеческим временем.

Вопреки общепринятому мнению, деньги не являются «корнем всех зол». На самом деле это просто инструмент для торговли временем (или трудом) — средство, с помощью которого на протяжении всей истории экономических операций участники рынка обозначают друг для друга относительные успехи и неудачи. Как и любой инструмент, деньги не имеют собственной независимой морали. Инструменты аморальны, то есть их можно использовать как для добрых, так и для злых целей. Моральный аспект использования инструмента неразрывно связан с намерениями того, кто его применяет. Деньги — это преходящий инструмент торговли, но (как мы уже видели) ими можно злонамеренно воспользоваться для кражи человеческого времени — точно так же, как молотком можно и построить дом, и раскроить череп.

Точнее говоря, деньги — наряду с их предшественниками, действием и речью, — это «корень всякого суверенитета», возможности действовать в мире так, как человек считает нужным. Суверенитет, суверенность — слово, этимологически ассоциированное с монархией, деньгами и королевской властью — относится к локусу верховной власти в сфере человеческой деятельности. Согласно естественному праву, суверенитет присущ индивидууму, поскольку каждый человек должен сознательно принимать решения о предпринимаемых действиях, несмотря на любые внешние воздействия, с которыми он может столкнуться. В каждом из нас живет внутренний источник суверенности — нерушимый источник разума, известный как Логос. Промежуточный слой между первичными областями опыта — порядком и хаосом — Логос является отличительной чертой человечества: наша способность рассказывать истории и верить в них — это то, что отличает человека от животного. Виктор Франкл называет это интериоризированное пространство «последней человеческой свободой»:

«Последняя из человеческих свобод: в любых заданных обстоятельствах выбирать свое отношение к ним, выбирать собственный путь. И пространство для выбора присутствует всегда. Каждый день, каждый час жизни давали вам возможности принять решение, которое определяло, подчинитесь вы или нет тем силам, которые угрожали лишить вас самого себя, вашей внутренней свободы; решение, которое определяло, станете ли вы игрушкой обстоятельств, отрекшись от свободы и достоинства…»

От суверенности (англ. sovereignty) мы получаем слово царствование (англ. reign), обычно ассоциируемое с периодами царского (или королевского) суверенного правления. Для большинства из нас эпоха подчинения королевской семье давно канула в прошлое, и наша цивилизационная концепция суверенитета с течением времени неуклонно децентрализуется, приближаясь к четкому отражению естественного права. Как обрисовывает (здесь, англ.) эту историческую прогрессию Джордан Питерсон,

«Изначально суверенным был только король. Потом суверенными стали вельможи. Потом суверенность обрели все люди. Затем произошла христианская революция, и каждая отдельная душа, каким бы невероятным это ни казалось, стала суверенной. Эта идея индивидуального суверенитета и ценности является основной предпосылкой наших правовых и культурных систем, поэтому мы все действуем так, будто каждый из нас является божественным центром Логоса. Мы даруем друг другу индивидуальное уважение суверенных и равных перед законом граждан».

В основе современной западной цивилизации лежит принцип, согласно которому суверенитет индивида стоит выше, чем государства: воплощенная вера, лежащая в основе таких правовых принципов, как habeus corpus (основная гарантия личной свободы из английского права), презумпция невиновности и свобода слова.

Свобода слова является необходимым условием существования мирного общества, поскольку наши идеи должны свободно сталкиваться и разрешать конфликты — с тем, чтобы этого не делали наши тела. Речь возникла у человека как прямой результат эволюционного развития: когда наши предки-приматы приняли вертикальное положение, их поле зрения расширилось, а руки стали более искусными в манипулировании естественной средой, поскольку они больше не были нужны для передвижения. Обзаведясь отстоящим большим пальцем, человек развил ловкость, позволившую ему более детально изучать окружающий мир и извлекать из этого пользу — сортировать вещи, считать и изготавливать инструменты. Вместе с точностью рук развивалась и тонкая мускулатура лица и языка, создавая предпосылки для развития разговорной речи, которая дополняла способность рук классифицировать мир и способность ума осмыслять его (даже наш внутренний диалог ведется посредством речи). Способность вручную изменять окружающую среду усилила нашу абстрактную способность делать это и вербально, формируя тем самым динамику обратной связи между этими двумя определяющими способностями человека. Эта совместная эволюция способностей к тонкой работе и словесной артикуляции естественным образом привела к появлению торговли, и (очевидно) самой обмениваемой вещью в любом торговом сообществе является его важнейший инструмент — деньги.

С этой точки зрения деньги являются прямым производным от действия и речи: все они являются важными средствами суверенного самовыражения. В этом смысле деньги можно даже рассматривать как особую, самостоятельную форму речи — язык ценности. Введение ограничений на использование этого языка (а в этом и состоит цель центральных банков) является не менее катастрофическим, чем ограничение свободы слова, и может приводить даже к такому абсурду, как незаконные числа. Свобода слова подрывает деспотизм, тогда как подавление свободы слова является одним из важнейших признаков тоталитарных режимов. Действительно, первые инициативы всякого честолюбивого диктатора всегда направлены на то, чтобы ограничить голос несогласных с его политикой — заглушить свет исследования, исходящий от Логоса. В XX веке было немало подавляющих Логос диктатур. Я назову только две:

«В 1917 году большевики в России ограничили свободу слова на следующий же день после Октябрьского переворота. Они приняли «Декрет о печати», который подразумевал закрытие всех газет, «сеющих раздор путем клеветнического искажения фактов»». Аналогичным образом, всего через несколько месяцев после прихода к власти в 1933 году немецкие национал-социалисты начали сжигать книги, а министерство пропаганды ввело строгую цензуру.

Логос (λόγος) — это греческое слово, означающее одновременно «слово» (высказывание, речь) и «понятие» (суждение, смысл) — принцип, лежащий в основе межличностных коммуникаций, которые в основном осуществляются посредством слов и цен (являющихся курсовыми коэффициентами в денежном выражении). И слова, и цены, являются «категорическими компаративами», протоколами для инкапсулирования, сравнения и передачи различных аспектов реальности. В словах и ценах живет сила божественного Логоса, способная вывести порядок из хаоса. В языке все слова имеют значение только относительно друг друга: любое определение состоит из других слов. На рынках точкой пересечения субъективного предложения и объективного спроса является цена: динамически изменяющаяся цифра, отражающая консенсус коллективного Логоса относительно меновой стоимости любого конкретного товара на любой другой товар (для простоты выраженный на общем языке экономических расчетов: в денежных единицах).

Что касается денег, правительства коррумпируют ценовой режим сравнительного выражения, постоянно изменяя объем денежной массы (через инфляцию) и одновременно принудительно обеспечивая спрос (через законы о платежных средствах и налоговых отчислениях). Искажение естественного определения цен, манипулирование коллективным Логосом, равносильно извращению vox populi, гласа народа. Джордж Оруэлл однажды сказал: «Если свобода вообще что-то значит, то это право говорить людям то, чего они не хотят слышать». Невозможность сказать правду (словами) или доказать неправоту других на рынке (посредством цен) — это смерть свободы. Все болезненные уроки XX века говорят нам о том, что ограничение Логоса — это скользкий путь к тоталитаризму. Свобода выражения во всех формах является предпосылкой для правильного морального действия.

Как и речь, деньги лишены собственной внутренней морали. Однако их экономический характер влияет на моральные нормы — как учил Будда, «деньги — это худшее открытие человечества, но это самый надежный материал для проверки человеческой природы». Честные деньги побуждают к праведным действиям, а нечестные создают риск недобросовестности и злоупотреблений. Чтобы лучше осмыслить влияние денег на мораль, рассмотрим (гипотетический) случай винодела, живущего в экономике с центральным банком. Винодел знает, что центральный банк недавно удвоил объем денежной массы, напечатав ради «спасения экономики» триллионы долларов, и теперь у него есть три варианта:

1. продолжить продавать свое вино по 20 долларов, понимая, что стоимость каждого доллара снизилась на 50% из-за инфляции*;
2. разбавлять вино водой или использовать более дешевые ингредиенты, снижая тем самым себестоимость и качество вина, но продолжить продавать его по 20 долларов;
3. повысить отпускную цену вина до 40 долларов, чтобы получить за свое вино ту же стоимость, выраженную в постинфляционных долларах.

* Для простоты здесь я проигнорирую пространственно-временную неравномерность инфляции.

Если винодел выбирает первый вариант, он несет 50% убытки. Если решает разбавить вино, он обманывает своих клиентов, продавая им некачественный продукт. Если удваивает цену, чтобы сохранить качество на прежнем уровне, он рискует потерять клиентов из-за менее добросовестных конкурентов, готовых пойти на компромисс в отношении качества. Поскольку разбавление вина водой трудно обнаружить (для непрофессионалов) и предполагает немедленную финансовую выгоду, все виноделы в результате инфляции сталкиваются с сильными стимулами к обману своих клиентов. Точно так же это работает и во всех остальных отраслях экономики. Инфляция ставит продавцов перед искушением поступить недобросовестно, заставляя их выбирать между финансовым благополучием и моралью. Таким образом, инфляция — это инфекционное заболевание для моральной структуры общества, а устойчивые к инфляции деньги, следовательно, являются антидотом для пораженной общественной морали. В этом (критически важном) смысле Биткоин, единственные деньги с конечным уровнем инфляции 0%, является лекарством от многих моральных раковых опухолей, которыми поражен наш мир.

Деньги являются источником большого соблазна: поскольку деньги (по определению) могут использоваться для покупки чего бы то ни было, их можно рассматривать как «сравнительный список того, кто чем владеет». В ситуации, когда исключительно привилегированная группа людей (монополия) может создавать деньги из воздуха, они получают возможность произвольно изменять этот список и имеют мощный стимул делать это в свою пользу. Взгляд на деньги как на своего рода сравнительный «реестр собственности» проливает свет на основополагающий импульс центрального банка, учреждения, которое считает себя «хозяином списка» с исключительной привилегией продвигать интересы своих акционеров, даже за счет порабощения остальных граждан.

Поскольку производство любых рыночных товаров требует затрат человеческого времени (даже землю кто-то должен продать), можно сказать, что деньги являются выражением человеческого времени. Точно так же, как акционерный сертификат является выражением права собственности на капитал компании, деньги представляют собой право собственности на человеческое время; люди жертвуют своим временем для того, чтобы заработать деньги, которые затем могут потратить на соответствующие временные жертвы других людей. Ясно, что инструмент, посредством которого можно управлять человеческим временем, является мощным источником власти, а значит, и объектом большого искушения. Жажда власти является главной мотивацией проведения большинства военных кампаний, обычно ассоциируемых с попытками насильственного приобретения капитала, продовольствия или территории. Отсутствие же власти и влияния тесно связывается с несчастьем, что делает их консолидацию заманчивой. Как сказал Филон Иудей,

«Ни один раб не может быть по-настоящему счастлив, ибо что может быть большим несчастьем, чем жить без власти над чем бы то ни было, включая даже самого себя?»

Деньги всегда были важнейшей частью человеческих представлений о суверенитете и рабстве. Когда деньги выбираются естественным образом, в результате действия процессов свободного рынка, они становятся кульминацией коллективного Логоса: синтезом индивидуального самовыражения многих людей. Однако естественные, настоящие деньги были захвачены искусственными тираниями. Единственная причина, по которой мы называем государства «суверенными» сегодня, заключается в том, что они являются бандами, удерживающими бóльшую часть свободно выбранных миром денег — золота.

Так называемые суверенные государства

«Я не знал, что являюсь рабом, до тех пор, пока не осознал, что не могу делать то, что хочу», — Фредерик Дуглас.

На протяжении более 5000 лет драгоценные металлы считались деньгами, так как они лучше всего соответствовали пяти основным свойствам денег: делимость, долговечность, портативность, узнаваемость и дефицитность. При этом золото заняло доминирующее положение, потому что из всех драгоценных/денежных металлов оно было наиболее дефицитным. Дефицитность, возможно, является важнейшим свойством денег, поскольку без гарантированного ограничения предложения кто-то всегда поддается искушению его искусственно раздуть и украсть заключенную в этих деньгах ценность (см. примеры с бусами аггри, пáнос или сегодняшними фиатными валютами).

Правительства всегда вмешивались в управление деньгами, присваивая себе исключительное право чеканить монеты и хранить денежные запасы — и то и другое под видом улучшения делимости, портативности и узнаваемости денег через выпуск стандартизированных монет или квитанций на хранение. Монополизировав эти «сертификационные функции», государство переложило бремя доверия с участников сделки на себя. На протяжении всей истории государства всегда делали своей (эксклюзивной) обязанностью удостоверение ценности (веса или состава) денег (будь то монеты или слитки) и их заменителей (бумажных квитанций на хранение). Помните: обособление от конкуренции нарушает процесс открытия истины, порождаемый свободными рынками; по этой причине доверие, оказанное любой монополии, всегда оказывается обмануто.

Все национальные валюты начинались как бумажные билеты на предъявителя, дающие право получения по ним реальных денег. Сегодня эти валюты уже невозможно обменять на реальные деньги — вместо этого, они были превращены в постоянно остающиеся невыполненными обязательства, называемые фиатными валютами. Правительства (ограничивая коллективный Логос) требуют от обществ совершать сделки с этими денежными суррогатами и оставляют за собой право манипулировать объемом их предложения, выкачивая в свою пользу богатства граждан (иначе говоря, воруя их время). Фиатные валюты, по сути, представляют собой необеспеченные долговые обязательства, подвергаемые медленному дефолту, в то время как обществу навязывается их использование. Тем временем центральные банки продолжают накапливать реальные деньги — золото — и производить окончательные расчеты друг с другом в этом подлинном, избранным свободным рынком средстве обмена.

С этой точки зрения «печатание денег» на самом деле равноценно подделке валюты, выпуску ложных обязательств, поскольку валюты больше не привязаны к реальным деньгам. Проще говоря, фиатные валюты — это большой обман. Вне зависимости от того, воспринимаете ли вы это как инструмент или как оружие, манипулирование денежной массой объективно полезно только для одной цели: навязывания неравенства в распределении богатства (путем кражи времени). Любой инструмент может послужить оружием, если правильно с ним обращаться. Будучи средством получения преимущества в состязании воли, подделка валюты является оружием.

В военное время страны не раз предпринимали попытки подделать валюту противника, чтобы вызвать гиперинфляцию. Нацистская Германия, к примеру, планировала сбрасывать над Англией фальшивые банкноты, чтобы саботировать их экономику. В императорской Японии лаборатория Ноборито тоже экспериментировала с операциями по подделке валют в качестве стратегии экономического подрыва. В мирное же время подделка валюты является эксклюзивной сферой деятельности центрального банка, чья «стимулирующая денежно-кредитная политика» увеличивает денежную массу, скажем, на 7% в год — то есть крадет посредством фальсифицирования валюты 7% благосостояния (читай «накопленного времени») держателей долларов ежегодно.

Конечно, когда экономическая ситуация становится слишком неопределенной, участники рынка естественным образом минимизируют доверие, возвращаясь к физическому золоту, поскольку заменители денег (в лучшем случае) обещают получить реальные деньги когда-то в будущем – они уязвимы для дефолта. В отличие от фиатных валют, золото является выражением коллективного Логоса, а не навязано контрагентом. Самопровозглашенное «суверенное» государство — это бизнес-модель, построенная на конфискации свободных самосуверенных денег, таких как золото и серебро. Превосходные денежные качества золота сделали его самой ценной формой самосуверенных денег в истории и в этом статусе оно находится со времен еще до основания Египта.

Великие пирамиды

«Есть два пути завоевать и поработить страну: один из них – меч, другой – долг», — Джон Адамс.

Древний Египет — архетипический библейский образ тирании. Египет славится своими великими пирамидами, построенными рабским трудом. В самом деле, эти сооружения в значительной степени обязаны своим величием многочисленным рабам, чье время было украдено фараонами, хозяевами Древнего Египта. Чтобы получить хотя бы слабый отблеск понимания того, насколько тяжелым был процесс строительства даже одной из этих пирамид, рассмотрим такой факт из книги «Heroes of History» («Герои истории») Уилла Дюранта:

«Согласно Геродоту… для построения только самой пирамиды 100 000 человек должны были трудиться в течение двадцати лет».

Чтобы точнее оценить масштаб этой кражи времени у египетских рабов — опять же, исходя из предположения, что каждый раб проводил за тяжелым физическим трудом 5000 часов в год, — рабочая сила из 100 000 рабов, трудящихся в течение 20 лет, равноценна 10 миллиардам часов украденного времени. Ошеломляющее количество человеко-часов, приговоренных к жестокому физическому рабству на строительстве только одной великой пирамиды. Но (как ни ужасно) это меньше количества времени, украденного в величайших финансовых пирамидах в истории человечества — фиатных валютах. Как сказал Генри Форд,

«Хорошо, что народ не понимает нашей банковской и денежно-кредитной системы, иначе, я думаю, революция произошла бы еще до завтрашнего утра».

Финансовая пирамида — это инвестиционная афера, основанная на иерархической установке сетевого маркетинга, в которой участники более высокого уровня получают прибыль за счет тех, кто находится ниже. Фиатные валюты — это финансовые пирамиды, созданные центральными банками, которые ограничивают доступ к золоту и сдерживают его цену. Без этого золото превзошло бы их слабые валюты на свободном рынке, поскольку оно является надежно дефицитным и сохраняет ценность в течение длительного времени. Использование фиатных валют навязывается посредством законов о платежных средствах и налогового законодательства. Поверить в то, что самая популярная в мире валюта является финансовой пирамидой, может быть непросто, хотя даже символика американского доллара недвусмысленно на это намекает:

В результате систематизированного многоходового мошенничества правительств эти финансовые пирамиды стали доминировать в мире. Фиатные валюты — это основанные на долговых обязательствах заменители денег, которые контролируются центральными банками, навязывающими эти денежные сети пользователям и принудительно (или насильственно) подавляющими любую конкуренцию на этом рынке. Самое отвратительное, что больше всего от этой мошеннической системы страдают именно самые бедные члены общества, которые (по необходимости) держат большую часть своего благосостояния в фиатной валюте.

На самой вершине пирамидальной схемы фиатных валют находится золото, технология, выбираемая в качестве денег совокупной свободной волей (коллективным Логосом) бесчисленного множества предпринимателей на протяжении всей истории. Абстракции бумажной валюты над золотом вводились только для того, чтобы упростить обмен золотом, а не с тем, чтобы заменить его собой. Со временем возможность обменять валюту на золото была ликвидирована, что дало правительствам полный контроль над дефицитностью валюты, а значит, и неограниченную возможность конфисковать благосостояние своих граждан, компрометируя объем предложения валюты.

Фактически, каждый раз, когда печатается новая единица фиатной валюты (что центральные банки эвфемистически называют «количественным смягчением»), новые слои финансовой пирамиды закладываются сверху вниз, и инфляционные издержки перекладываются на тех, кто использует фиатные деньги как средство сохранения стоимости. Еще хуже: каждая единица фиатной валюты является заемной, так что к тому времени, как она становится частью широкой денежной массы, каждая единица умножается на несколько порядков. Взять, например, ФРС: после неттинга комиссионного сбора (для финансирования собственной деятельности и выплаты 6% годовых дивидендов своим нераскрываемым акционерам), ФРС использует новые фиатные доллары для покупки государственного долга США. Затем свежевыпущенные фиатные доллары распределяются по усмотрению правительственных бюрократов, которые (что неудивительно) склонны отдавать предпочтение банкам, корпорациям и лоббистам, финансирующим их политические кампании. В этой системе благосостояние перераспределяется от бедных к богатым (Робин Гуд был бы в ярости).

До тех пор, пока люди остаются достаточно пассивными и при этом достаточно продуктивными, эти финансовые пирамиды могут продолжать строиться выше и выше и продолжать действовать как орудие перераспределения доходов (кражи времени) в пользу организаторов этих систем. Однако за все так или иначе приходится платить, и такое увеличение денежной массы фиатной валюты не может продолжаться вечно. По мере того как, раунд за раундом «количественного смягчения», слои финансовой пирамиды продолжают накапливаться и люди все сильнее облагаются неявным налогом в виде инфляции цен, доверие к валюте уменьшается. Как Хемингуэй сказал о банкротстве, это происходит сначала постепенно, а потом внезапно, когда инфляция сменяется гиперинфляцией: полное разрушение экономического доверия, которому деньги призваны способствовать в первую очередь. В этот момент «хозяин – центральный банк» нанес слишком сильный удар по «гражданам – фиатным рабам», и они наконец достигли края своей экономической жизни.

К счастью, благодаря Биткоину, эти финансовые пирамиды больше не могут быть защищены от прямой конкуренции (как они оградили себя от конкуренции с золотом). Все фиатные валюты критически зависимы от способности центральных банков подавлять конкуренцию — процесс открытия, который в противном случае разрушил бы поддерживаемую ими иллюзию. Обладание 20% мирового предложения золота дает центральным банкам возможность существенно влиять на его стоимость, которую они активно подавляют на бумажных рынках. Без правительственных интервенций фиатные валюты быстро рухнули бы, уступив превосходящему их ценностному предложению золота как денег, поскольку люди всегда предпочитают деньги, которые сохраняют свою ценность во времени (оставаясь дефицитными). В этом отношении Биткоин — единственное в мире «цифровое золото» — является огромным прорывом: денежная технология, превосходящая золото по всем пяти основным свойствам денег, устойчивая к конкурентному давлению со стороны центральных банков и уникальное открытие абсолютно дефицитных денег.

Все деньги демонстрируют динамику многоуровневого маркетинга: в Биткоине ранние пользователи получают непропорционально большую выгоду, предвосхищая дальнейший рост его популярности — процесс экономического бутстреппинга Биткоина характеризуется кругом благоприятных возможностей (как противоположность порочному кругу фиатных валют, приведенному в начале статьи). Но в отличие от фиатных валют, Биткоин имеет общеизвестное ограничение объема эмиссии. Для фиатных валют «ранними пользователями» всегда являются те, кто имеет доступ к печатному станку; такая асимметрия (политическая привилегия) делает эту игру несправедливой.

Биткоин — более симметричная система — уникальным образом характеризуется полной и равномерно распределенной информацией, то есть все участники рынка могут видеть правила, которые им управляют, лично удостовериться в том, что никогда не будет выпущено больше 21 миллиона единиц, и точно определить, когда будет выпущена каждая из них — это означает, что непредсказуемая инфляция предложения Биткоина сведена к абсолютному нулю. Полная и равномерно распределенная информация является предпосылкой для экономической концепции совершенной конкуренции, идеального (хоть и недостижимого) состояния рынка, при котором конкурентоспособность полностью освобождается от ненужных ограничений и генерация благосостояния максимизируется. Великая идея Биткоина состоит в том, чтобы приблизить мировые рынки к этому совершенному состоянию, отделив деньги от государства.

Эта пирамида «цифрового золота», в основании которой лежат неизменные слои, затмевает фиатные валюты с присущей им неопределенностью. Поскольку деньги являются «страховкой от неопределенности», спрос на них основывается на относительной определенности их денежных свойств; и Биткоин оптимизирует все пять основных свойств денег: он демонстрирует делимость, долговечность, портативность, обладает узнаваемостью чистой информации и дефицитностью времени. Как смерть и налоги, определенность ограничения в «21 миллион биткоинов» — это концепция, которую невозможно опровергнуть. Сочетаясь со стимулом к опережающему будущему принятию этих цифровых, абсолютно дефицитных и защищенных от кражи денег, это наделяет Биткоин теоретико-игровой гравитацией, от которой рынок денег просто не может убежать. Парадоксальным образом, именно эта неизбежность ведет к освобождению все большего числа фиатных рабов по всему миру.

Символизируемая своей фиксированной высотой на картинке выше, абсолютная дефицитность денежной пирамиды Биткоина все в большей мере превосходит пирамиды фиатных валют, поскольку те становятся сравнительно более высокими и менее устойчивыми из-за роста денежной массы. В конце концов эти пресловутые «карточные домики» обрушиваются перед лицом полной прозрачности и определенности Биткоина. Осознается это или нет, но в сфере денег известное выступает как защита от неизвестного.

И с этой точки зрения миру есть на что надеяться, поскольку наконец-то у нас есть защищенная от неправомерного вмешательства альтернатива абсолютно неэтичной системе центральных банков. Биткоин — это честные деньги, освобождающие мир от фальши фиатных валют. В трансцендентальном смысле Биткоин даже может быть тем, что веками искали древние алхимики: не подверженной порче и искажениям субстанцией, называемой в архаичных текстах философским камнем и служащей противоядием от пороков мира. Как писал в своей книге «Карты смысла. Архитектура верования» Джордан Питерсон,

«Последовательность алхимического преобразования соответствовала повествованию о Страстях Христа — мифу о герое и его искуплении. Основная идея алхимии состоит в том, что личный отказ от тирании и добровольное стремление к ужасающему неизвестному, основанное на вере в идеал, может породить тотальную трансформацию сознания. Свидетельства о чем-то подобном можно найти лишь в самых сложных религиозных мифах… Lapis philosophorum, или философский камень, – это действующая сила преобразования, эквивалентная мифологическому герою-искупителю, способная превращать неблагородные металлы в золото. Это нечто более ценное, чем золото, – ведь герой важнее любого из своих подвигов».

Алхимические методологии были «протонаукой»: экспериментальными процессами, практикуемыми в течение тысячелетий, которые были основополагающими для последующего развития научного метода (даже Исаак Ньютон был алхимиком). Как школа мысли, алхимия была ответвлением (форком) от церкви, основанным на вере в то, что искупительное знание может быть найдено в лаборатории природы (еретическая концепция в то время). Находясь в авангарде технологических достижений человечества, существуя как единственные деньги, характеризующиеся устойчивой к манипуляциям денежной массой, и служа вдохновением для серьезных перемен в жизни истинно верующих, возможно, Биткоин и в самом деле является тем самым философским камнем, который алхимики искали веками, — не подверженной порче и искажениям субстанцией, дающей отпор государственной тирании и тем самым приближая человечество к Богу. Биткоин — это истина, и по одному из определений (англ.) Бог выражает себя в правдивой речи, исправляющей патологические иерархии. Как сказал Бенджамин Франклин,

«Бунт против тиранов — послушание богу».

Подобно свободе, любви и истине, Бог существует вне времени. Я здесь говорю не о том «парне на небе», которого так любят изображать на иллюстрациях: древняя идея из Книги Бытия состоит в том, что Бог — это сила, которая свободно противостоит хаосу потенциала, мужеством, правдой и любовью превращая его в праведный и полезный порядок. Будучи сотворенными по образу и подобию Божьему, все мы суверенные индивидуумы, проникнутые Логосом, самогенерирующейся силой, ответственной за нашу способность гармонично преобразовывать природный мир в благое и пригодное для жизни пространство. Наше будущее заложено в нашем воображении, в реальности, которую мы вызываем к жизни, свободно реализуя Логос через мысль, речь и действие. Логос — это божественная искра, присущая всем нам. Понимая, что слова не способны точно передать духовную истину, мы можем все же рискнуть сказать, что Бог — это антиэнтропийный принцип, бесконечно распространяющийся через все сущее. Как сказал Г. К. Честертон,

«Все мертвое плывет по течению, против течения может плыть только живое».

Чтобы наиболее правильно воплотить божественный принцип Логоса индивидуально и приблизиться к божественному безвременью коллективно, мы должны одержать победу над злыми силами, которые скрытно и непрерывно крадут наше время.

Кража времени

«Есть воры, которых не наказывают, но которые крадут у людей самое ценное — время», — Наполеон Бонапарт.

Многие ошибочно винят в бесчисленных экономических проблемах мира капитализм. Однако в основе любой современной экономики лежит институт социализма — центральный банк. Упрощая до предела, первый человек, выкопавший яму, чтобы укрыться от непогоды, был первым капиталистом, а человек, насильственно вторгшийся на его крошечную территорию в собственных корыстных интересах, был первым социалистом. Капитализм означает просто исключительное право каждого на плоды собственного труда; иначе говоря, в такой системе каждый является владельцем собственного времени. Настоящие капиталисты могут свободно торговать любыми ценностями (товарами, услугами или знаниями), в создание которых они инвестируют свое время, с другими собственниками, которые делают то же самое. Социализм, с другой стороны, предполагает, что правительства (то есть другие люди) владеют некоторой (большей или меньшей) частью вашего времени, безапелляционно взимая свою долю посредством разнообразных сборов, налогов и инфляции.

Социалистическая фиатная валюта — это источник жизненной силы тирании государства. Чтобы лучше осознать, какого колоссального масштаба достигла центробанковская система кражи времени, давайте рассмотрим внимательнее пример ФРС. Исходя из годовых данных о заработной плате от Администрации социального обеспечения, изменении денежной массы M2 Соединенных Штатов и предположительного среднегодового количества 2000 рабочих часов на работника, мы получаем поистине поразительные цифры. Разделив рост долларовой денежной массы на среднюю почасовую заработную плату для каждого года, мы рассчитываем замещающую переменную для часов, украденных у общества через увеличение денежной массы доллара США (источник).

Воруя в среднем по 7,6% рабочего времени в год с 1981 года, бюрократы из ФРС умудрились ободрать работающих людей практически на триллион часов. Если исходить из того, что каждый человек работает, в среднем, 2000 часов в год, это эквивалентно порабощению 11,7 млн человек в течение 40 лет подряд. Это неявное налогообложение через инфляцию является дополнением ко всем явным налогам, введенным правительством США, — и все они являются актами прямого социализма. Если сделки совершаются не по обоюдному согласию и желанию сторон, то такой обмен является вымогательством — это центральный принцип капиталистического свободного рынка.

С 1981 года ФРС крала в год на 341% больше времени, чем трансатлантическая работорговля. С 23,4 миллиарда украденных часов ежегодно, ФРС (теоретически) могла бы строить по 2,3 великие египетские пирамиды каждый год. С точки зрения абсолютного количества человеческого времени, украденного в год, фиатные валюты являются крупнейшей финансовой пирамидой и институтом рабства в истории человечества.

Перестав воспринимать систему центральных банков как экономическую историю и начав рассматривать ее как историю криминальную, мы начинаем понимать истинную картину. Капитализм основывается на истине (тяжелый труд, отсроченное вознаграждение и честная торговля), тогда как социализм основывается на лжи (бюрократизация, пропаганда и воровство). Как и поддельные бусы аггри и пáнос, фальсифицируемые доллары также используются для финансирования военных сил, что раньше (до фиата) требовало явного налогообложения или заимствования. Социалистические деньги — это скрытый источник субсидирования зла: они использовались для финансирования каждого диктатора, каждой мировой войны и концентрационного лагеря в человеческой истории. Только в XX веке финансируемые фиатными валютами правительства убили более 169 миллионов человек — ужасное современное мегазлодеяние, имя которому демоцид:

История недвусмысленно свидетельствует о том, что насильственное введение фиатной лжи во всем мире приводит к гибели людей в чудовищных масштабах. Проще говоря, социализм — это мошенничество, и те, кто молчит об истинной природе системы центральных банков, являются соучастниками этого преступления. Как лаконично сформулировал этот этический принцип Нассим Талеб,

«Если вы видите жулика и не говорите о жульничестве, вы сами жулик».

Централизованное планирование в отношении денег — не новая идея. В марксовском «Манифесте коммунистической партии» от 1848 г. мера номер пять гласит: «Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией». Центральные банки словно вышли прямиком из методички Маркса — в них нет вообще ничего от капитализма; это антикапиталистические организации, так что будем честны: центральные банки — это проявления денежного социализма, институты финансового рабства. Кроме того, Карл Маркс был известным расистом, и его социалистическая система центрального банкинга предназначена исключительно для извлечения доходов из тех, кого государство считает «низшими» людьми и гражданами. Так что неудивительно, что институт, основанный на марксистской философии, мутировал в расистского (это ведь не совпадение, что в управлении ФРС нет ни единого афроамериканца) рабовладельца.

Рабовладельцы крадут плоды труда, не принося необходимой для их получения жертвы. Все торговые общества предпочитали использовать в качестве денег золото, потому что для его получения требовалось своего рода «подтверждение работы». Золото обладает нефальсифицируемой ценностью, которую нельзя подделать, и, следовательно, представляет собой в том числе коллективные жертвы, принесенные для его приобретения. Работа — это благородное устремление, поскольку она приближает нас божественному безвременью, ведь все инновации — это просто усилители производительности, инструменты для достижения бóльших результатов за тот же промежуток времени. Кража, напротив, это искажение моральной структуры реальности в угоду сиюминутному эго, это вызов вечному Богу. Попытки таким образом исказить реальность всегда приводят к разрушению тех, кто в них участвует, и наше единственное спасение от этого обмана — истина.

Деньги — это социальная конструкция позволяющая пожертвовать своим временем сейчас и сохранить результат для последующего получения удовольствий. Долг создается через получение удовольствий сейчас ценой жертв в будущем. Реальные деньги — это средство погашения долга. Фиатная валюта — оксюморон по отношению к понятию денег, поскольку она рождается из заимствования. Экономика, подпитываемая фиатными валютами, уже более века поглощает долги, и день расплаты близок: экономическая реальность требует оплаты по всем счетам, накопленным за это время, и это объясняет, почему правительства сегодня находятся на грани банкротства — не только финансового, но морального.

Будучи неотъемлемым элементом общественного договора, время, которое мы тратим на служение обществу сегодня, должно приносить нам деньги, которые мы сможем обменять на эквивалентные услуги в будущем. Когда этот межвременной механизм доверия разрушается инфляцией, общество начинает распадаться. Фиатные валюты — это главное орудие зла в мире: оружие межпоколенческого отчуждения, применяемое изощренными рабовладельцами против ничего не подозревающих подданных.

Современные рабовладельцы

«Быть бедным человеком тяжело, но быть бедной расой в долларовой стране — тяжелее не придумаешь», — У. Э. Б. Дюбуа.

Динамика господ и рабов почти всегда носила расовый или культурный характер, и это не изменилось даже в наш «цивилизованный» век. В последние годы в США наблюдается вспышка полицейской жестокости, в основном направленной против афроамериканцев. И похоже, что последний такой эпизод жестокости полиции стал последней каплей для общества, уже по горло сытого нескончаемыми историями о черных жизнях, оборвавшихся в результате нападения полиции. Двадцать пятого мая 2020 года 46-летний отец, друг и брат по имени Джордж Флойд был убит полицейским штата. Коп прижал коленом к шее лежащего на земле Флойда, совершая медленное девятиминутное убийство средь бела дня на глазах у беспомощно наблюдавших эту сцену граждан.

Помните: истина — это конец всякого исследования. В цифровую эпоху окна восприятия стали множиться экспоненциально, проецируя свет исследования на призматические и взаимопроникающие паттерны. Это качество многоперспективности цифрового существования является катализатором функции поиска истины свободных рынков: вспомните, какую роль сыграли цифровые технологии в восстании «арабской весны», истории с WikiLeaks и теперь в протестах после убийства Джорджа Флойда. В 1965 году, когда Мартин Лютер Кинг возглавил акцию протеста против неравноправных практик голосования в Алабаме, полиция жестоко атаковала активистов во время марша. И хотя множество подобных эпизодов происходили и раньше, то нападение транслировалось телевидением, и это все меняло. Весь мир мог в реальном времени наблюдать жестокое обращение полиции с мирными демонстрантами, и вскоре правительство США было вынуждено принять закон, запрещающий расовую сегрегацию и дискриминацию.

Капитализм свободного рынка — это социальная система, в которой мы смотрим на мир как можно большим количеством глаз (через слова и цены), увеличивая разрешение получаемой картины реальности. В цифровую эпоху этот мультиперспективизм рынков был усилен распространением смартфонов, социальных медиа и стриминга в прямом эфире, способствуя дальнейшему пробуждению нашего коллективного сознания. Правда в том, что тысячи трагических историй, подобных истории Джорджа Флойда, случались все время, но распространение информации о них через социальные сети вызвало всеобщий протест против жестокости полиции. В прошлом подобные убийства были не так заметны, но в наше время убийство одного человека может спровоцировать «восстание фиатных рабов» во всем мире. Убийство Джорджа Флойда, распространяющееся как лесной пожар в социальных сетях и перерастающее в пожар протестов по всему миру, — это свидетельство преломляющего влияния цифровых технологий на свет исследования, а значит, и на открытие истины.

Истина заключается в том, что полиция является защитником государственной «собственности»: ее задача — «поддерживать порядок», в то время как государство поддерживает свою схему постоянной конфискации времени у фиатных рабов. Полицейские департаменты во многих южных городах США изначально организовывались как патрули, которым было поручено помогать рабовладельцам в возвращении и наказании беглых рабов, охраняя таким образом «права собственности» рабовладельцев на жизни рабов. Даже сегодня работа полиции заключается в расследовании преступлений путем сбора информации для суда, а не в защите жизни граждан. Как гласит аксиома, «собственность — это девять десятых закона»; так что ясно, что полиция — группа военизированных собирателей фактов — на самом деле не более чем приспешники правительства, искусственно окружаемые каким-то героическим ореолом.

Свет исследования растворяет ложь и раскрывает истину: вот почему центральные банки рано или поздно потерпят крах — они критически зависимы от невежества, страха и подавления свободного выбора, и не могут выдержать гальванизирующего взгляда, постоянно присутствующего в цифровую эпоху. В мире с беспрецедентным доступом к знаниям централизованные предприятия по фальсификации денег не могут существовать. Прежде чем быть убитым, Джордж Флойд был арестован за попытку использовать фальшивую 20-долларовую банкноту; ФРС совершает то же самое преступление на триллионы долларов. Миллионы, миллиарды, триллионы: эти цифры легко произносятся, но гораздо труднее понять реальные масштабы спонсируемой государством фальсификации денег. В этом может помочь визуализация:

Каждый «напечатанный» доллар — это частица украденного у граждан времени. Визуализация национального долга США дает нам некоторое представление о том, насколько колоссальные масштабы приобрела центробанковская система институционализированной кражи времени:

Помните: когда привилегированное меньшинство получает возможность производить деньги дешевле, чем все остальные, общество всегда скатывается к рабству. Таким образом, свободный мир навсегда останется для нас недосягаемым до тех пор, пока не будет ликвидирована система центральных банков.

Есть злая ирония в том, что Джордж Флойд оказался вынужден использовать фальшивую 20-долларовую банкноту именно из-за масштабной фальсификации долларов ФРС. Опять же, экономический характер денег напрямую влияет на моральные нормы: финансовые пирамиды фиатных валют основываются на «доказательстве кражи» и толкают людей на то, чтобы извлекать ренту, красть и обманывать других, чтобы свести концы с концами. Инфляция сильнее всего влияет на самых бедных из нас, и это объясняет, почему средний уровень благосостояния чернокожей семьи в современной Америке составляет менее 10% от того, что принадлежит белой семье (17 000 против 171 000 долларов) и падает. Как описывает это систематическое использование долговых валют в качестве оружия Майкл Крейгер,

Вместо того чтобы расширять права и возможности людей, это превращает их в наемных слуг, навсегда, как белки, застрявших в беговом колесе без малейшей надежды выбраться. Это не случайность, это проверенный и испытанный инструмент, который, в сочетании с постоянной пропагандой в СМИ, является эффективным способом создания покорного, запутавшегося и отчаявшегося низшего класса.

Покупая биткоин, вы становитесь частью глобального протеста против контролируемых государствами валютных пирамид, и политики не смогут это игнорировать, поскольку деньги — единственная система голосования, в которой ваш голос не может быть заглушен.

И хотя никто из нас не выбирал, в какой стране или штате родиться, благодаря Сатоши Накамото у нас появилась свобода выбирать свои деньги. Первый шаг на этом пути — самообразование, ведь неслучайно в государственной образовательной программе ничего не говорится о происхождении денег и том, как они работают. К счастью, интернет — это настоящая сокровищница информационных ресурсов, если знать, где искать.

Еще раз: свободные рынки — это экономические игры, в процессе которых обнаруживается истина, а те, кто ими манипулирует в своих сиюминутных интересах, — лживые мошенники, препятствующие нахождению истины. В этом смысле ФРС похожа на профессиональную спортивную франшизу, которая может легко набрать очки одним нажатием кнопки — вредоносная команда, не играющая по тем же правилам, что и остальные. Столкновение с таким «непобедимым» противником, очевидно, деморализует остальных игроков рынка, которых постоянно грабят, независимо от того, насколько хорошо они играют. Деньги — это игра на выживание, и ставки в ней самые высокие: человеческая свобода. Фальсифицирование валюты — это механизм рабства. Разрушая доминирование центральных банков над деньгами, Биткоин становится новой освободительной силой для страдающего от фиатного рабства мира.

Путеводная звезда

Я молился о свободе двадцать лет, но не получал ответа, пока не помолился ногами, — Фредерик Дуглас.

Торопливо передвигаясь под звездным небом с помощью доблестных аболиционистов, беглые рабы на довоенном юге рисковали всем, чтобы бежать на север, в Канаду. Не потерять верное направление порой было непросто. К счастью, в природе есть много подсказок на этот счет — как мох, растущий с северной стороны деревьев, или направление полета перелетных птиц. Возможно, самым важным из таких признаков была Полярная звезда, которая, в отличие от других небесных тел, никогда не меняет своего положения в ночном небе.

Скрываясь под покровом ночи, бесстрашные бывшие рабы прокладывали свой путь к свободе, ориентируясь по Полярной звезде. Для беглых рабов, действовавших в условиях ужасной неопределенности и никогда не знавших, кому можно доверять, она была настоящей путеводной звездой, по которой определяли направление подземных железных дорог — сети тайных маршрутов и убежищ, обеспечивающих беглым афроамериканцам безопасный переход в Канаду. Выступавшие против рабства активисты, такие как Гарриет Табмен, поддерживали эту гибкую добровольческую скрытую сеть, сыгравшую столь важную роль в подрыве силой навязываемого института рабства в Америке до Гражданской войны.

И в наше время мы вновь находим надежду на преодоление навязываемого нам центральными банками финансового рабства в поддерживаемой добровольцами криптографической сети с открытым исходным кодом и собственной «путеводной звездой» в виде ограничения объема эмиссии 21 миллионом биткоинов. Для беглых африканских рабов Полярная звезда, висевшая высоко в небе вне досягаемости мстительных рабовладельцев, была даром Божьим, неугасимым светом освобождения. Биткоин — свободные рыночные деньги с фиксированным объемом эмиссии — это незамкнутые ворота для фиатных рабов, убегающих из экономик, контролируемых центральными банками. Принятие Биткоина — это освобождение человечества от оков центральных банков раз и навсегда.

Мы все являемся свидетелями того, как неудержимые честные деньги сжигают дотла институциональную ложь. Биткоин — это пылающая звезда искренности и неподдельности, поглощающая принудительно навязываемую фикцию фиатных валют. Из пепла этого Феникса может возникнуть общество, построенное на прочных принципах ответственности, чести и достоинства. Этот сияющий маяк абсолютно правдивых денег нельзя удержать в неволе или скрыть. Как учил нас Будда,

Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину.

Биткоин — это восстание против самого мощного бастиона социализма в свободном мире: системы центральных банков. Это мирная революция, подразумевающая последовательное разоружение тиранов, использующих деньги как орудие конфискации благосостояния и времени простых граждан. Биткоин призван положить конец краже человеческого времени. Алхимический архетип, он является противоядием от государственной коррупции и социальных моральных недугов. Будучи абсолютно честными деньгами свободного рынка, Биткоин — это неудержимая истина, выражение чистого денежного капитализма и современная декларация независимости для фиатных рабов всего мира.

Биткоин — это деньги без хозяев: система, управляемая правилами, а не правителями. Пробуждая мир от кошмара финансового рабства, Биткоин — это мечта о свободе, которая становится реальностью.

Перевод статьи Роберта Бридлава подготовлен проектом bitnovosti